В преддверии премьерного показа анимационного фильма «Суета сует», который пройдет 16 апреля в Еврейском культурном центре на Никитской, Ясна Аксенова (Yasna Aksenova), координатор лидерской программы«Кнафаим», взяла интервью у одного из художников кинокартины и по совместительству выпускницы программы «Кнафаим» Лизы Штормит (Василий Штормит). Фильм посвящен искусству, жизни в еврейском местечке, юмору и любви, а Лиза рассказывает про то, как такое волшебство создавать.
— Расскажи, пожалуйста, как ты попала в проект, и какая роль у тебя была?
— Помню, что это было очень давно. Ну как, 4-5 лет назад. Алексей Туркус начал запуск фильма ещё в 90-е с Алексеем Шалмановым. Тогда проект был приостановлен и, к сожалению, Алексея Шалманова не стало. Но Алексей Туркус все-таки решил сделать фильм. Стилистика фильма уже была задана, поэтому надо было найти художников, которые смогли бы работать в ней и, при этом, соприкасались бы с еврейской темой. Не помню, кто меня посоветовал, предложил или рассказал об этом проекте. Но я отправила свои работы, мы пообщались с Туркусом, и меня взяли. Я была первым художником, который начал работать над картиной. Потом я уже посоветовала своих коллег, и в итоге у нас трудилось одновременно три художника, позже присоединялись и другие авторы, так как я не все время работала над мультфильмом. В какой-то момент работа была остановлена, полгода или больше ничего не происходило. Менялись студии, условия, но главное, что была суперидея. И нас не смущали трудности и прочие временные препятствия! Спасибо за это продюсеру Вадиму Пегасову (кинокампания «Аквариус Фильм», Саратов,) – производство шло под их маркой. И спасибо Алексею Туркусу, что он так интересно и ярко вел работу над кинокартиной, что хотелось продолжать дальше.
Художником-постановщиком выступал сам Туркус и использовал уже готовый в 90-е аниматик Шалманова. Но работа была построена так тонко, что все предложения по вопросам ракурса, крупности, фактур и вообще визуального решения мы принимали вместе. То есть, это было такое сотворчество, модное слово «коллаборация». Так как все художники на фильме уже были с опытом работы, и вообще это были сформировавшиеся профи со своим взглядом, думаю, это только придало фильму богатства изобразительного языка.
— Как долго вы работали над фильмом?
— Я в итоге над фильмом работала около полугода с перерывом. Сам процесс начался в 90-е, а последний этап длился, наверное, года три, так как мы прерывались по техническим причинам. Потом я вернулась после перерыва, но, так как у меня всегда слишком много проектов в работе одновременно, пришлось от работы над фильмом отказаться. Интересно, что мы как художники начали с придумывания ключевых локаций — двор, улица, дом, парикмахерская, вид города. Эти элементы состояли из разных частей — отдельно небо, отдельно дорога, деревья, стулья, печка, книги, полка, чашки. И потом весь фильм составлялся как пазл из этих предметов. Так, можно было бы подумать, что, раз я работала над фильмом в начале, то все сцены, в которых я принимала участие, тоже должны быть в начале. А нет — они разбросаны по всему фильму. Забавно, что ты видишь, кто из художников что рисовал. Конечно, мы пытались работать в едином стиле, но все равно техника у каждого своя, и ты ее узнаешь — здесь кто-то более контрастно делает, кто-то фактурой злоупотребляет, кто-то слишком линейно решает. И это, повторюсь, дает отличный новый язык для картины. Кинокартины.
— Что было самым сложным? Самым интересным? Самым неожиданным?
— Сложностей в работе не было. Было интересно все. Так как техника редкая и необычная, наверное, это и было самым интересным. Создавать кино, как его делали раньше и как его до сих пор создаёт Норштейн и пара-тройка авторов, например, Ира Литманович, которая тоже работала на этом фильме. Я работала у Иры на фильме «Облака ручной работы» художником на одной из серий. Техника, надо сказать, уникальная тем, что каждый кадр — это произведение искусства.
Мы рисовали все вручную. Берется рулон эстралона (это такой специальный прозрачный тонкий пластик плотностью, как тончайшее оргстекло или пленка). Отрезается кусок нужного масштаба (всегда нужно было ещё думать о формате сканера, чтобы отсканировать без швов). Намечается сцена. Ты рисуешь ее на листе обычной бумаги и кладешь сверху лист прозрачного эстралона. Начинаешь процарапывать. И здесь начинается самое интересное, так как ты не совсем знаешь, что рисуешь, нужно процарапывать и рисовать одновременно. Иногда, когда рисунок общей композиции намечен, я подкладывала черный лист бумаги под пленку, чтобы видеть, что я рисую.
Далее ты берешь масляную краску, так как она дольше не сохнет и более подвижна, и начинаешь ее втирать в процарапанные бороздки. Так масляная краска оказывается, как бы, в глубине листа. Излишки краски стираются, и ты видишь рисунок уже контрастным. Далее можно тут же продолжить процарапывать. Если нужно добавить точек, то берешь отвёртку и просто тыкаешь в эстралон. На самом деле, мы придумывали очень классные самодельные инструменты. Основной рисунок наносился обычной строительной шкуркой разного масштаба. Разорвав ее на куски, можно было создавать кисти разного масштаба и фактуры. Для линейного рисунка мы использовали и проволоку, и перья, и все, что может попасться под руку и процарапывать. После процарапывания нужно дать рисунку время подсохнуть, чтобы краска закрепилась. Это обычно занимало дня три-четыре. После кладешь рисунок опять на белый фон и смотришь, какие моменты сырые, какие проваливаются по ритму или где наоборот — больше царапать не нужно. Особенность такого производства кино в том, что все предметы, если мы говорим об интерьере, рисуются отдельно и двигаются по кадру. Когда лист завершён, он покрывается с обратной стороны белым акрилом для того, чтобы при сканировании и съёмках на анимационном станке слои не бликовали и не просвечивались.
— Про что это кино?
— Фильм создавался по оригинальному сценарию, посвященному жизни одного из самых известных еврейских художников. Это не экранизация книги, это фильм о жизни в местечке, рассказанной глазами маленького мальчика. Там много юмора и классического еврейского юмора. Вообще, наверное, это фильм о любви. Он иногда становится цветным, в точности, как на картинах.
— Про кого ты думала, когда работала над проектом? Кто твой зритель?
— Наверное, я особо не думала о зрителях, та как это задача режиссера. Мы просто рисовали в свое удовольствие!
— На что обращать внимание при просмотре? Твой совет зрителям.
— Наверное, на все. Фильм не очень длинный 9 или 11 минут, но там проходит целая история за короткий промежуток экранного времени. Для сбора материала мы с моей коллегой ездили в Витебск. Прекрасный город! Живописный! И удачно попали на выставку графики из редких собраний и коллекций, которую в Москву не привозили. Была выставлена отличная серия Шагала по «Мертвым душам» Гоголя. Оттуда мы и черпали изобразительный язык Шагала.